Страсти по власти

От кого собираемся охранять природу

Чрезвычайная важность проблемы породила бурные дебаты вокруг проекта областного закона «Об охране окружающей среды в Архангельской области». Закон уже принят депутатами  в первом чтении и, казалось бы, дело сделано. Тем более что в основных своих положениях он четко следует в русле соответствующего общероссийского закона и традиционная ориентация должна гарантировать успех в процедурах и снимает лишнюю ответственность.  

Увы, замысленное не нашло достойного воплощения в положениях и статьях. Страсти вокруг закона не утихают, не прекращается поток поправок и добавлений к нему. Многочисленные поправки не улучшили закон, хотя проблему восстановления  природоохранного ведомства в области, кажется,    все же удалось обосновать. В числе других принятых поправок — изменение редакции преамбулы, после которой изменилась правовая база документа. Из сферы экологической он «ушел» в некую сферу регулирования взаимоотношений  природоохранных чиновников разных уровней.

В своей сущности сфера действия закона представляет собой обратную сторону медали, лицевой частью которой является система обеспечения рационального природопользования и экономики в целом. Концептуально закон об охране природы предстает  как некая запретительно-разрешительная  система надзора за природопользованием. Естественно, для действенности такого надзора нужна сфера его применения. Если учесть, что закон о рациональном природопользовании отсутствует (сущность его распылена по отраслям и ведомствам), становится очевидным,  что телега ставится  впереди лошади. В этом явная некоструктивность закона!

Закон в традиционной форме нацелен на охрану биологических видов, на охрану отдельных объектов, на экологический контроль за отдельными хозяйственными объектами и т.п. Порочность такой стратегии давно осознана большинством ученых-экологов. В развитых странах давным-давно пришли к выводу, что  дело охраны природы в традиционном виде совершенно бесперспективно. Нельзя охранять гренландского тюленя, венерин башмачок или белозобую казарку, не обеспечив  сохранение среды обитания  этих исчезающих или редких видов. Нельзя обеспечить соблюдение экологических прав соответствующих социумов путем контроля за работой отдельных заводов.

Совершенно не было нужды повторять содержание и термины, целиком заимствованные из федерального закона. Более того, в научно-правовом плане многие из этих формулировок и трактовок  ряда понятий (природная среда, экологическая безопасность и т.п.) нуждаются в уточнении. Немало понятий, которые в своей сущности бессодержательны и звучат как пустые заклинания (экологическое развитие, экологический контроль, экологическое направление). 

По нашему мнению, никоим образом нельзя оставлять без изменения тезис о расходовании средств экологического фонда на совершенствование технологий создаваемых предприятий или технологическую реконструкцию  старых. Представляется, что  это должно оставаться важнейшей  обязанностью самих предприятий, которые должны изыскивать средства и на проектирование совершенных технологий и на реконструкцию устаревающих поточных линий. Большая часть средств должна пойти на поддержание научных проектов в сфере совершенствования природопользования.

От кого собираемся охранять природу? От человека, считают составители  проекта «Об охране окружающей среды в Архангельской области»! Такая позиция выглядит по меньшей мере вульгарной. Кстати, в преамбуле закона  не обозначен главный императив гуманитарного мышления, который обозначают как «всемерное  обеспечение использования ресурсов природы в пользу как можно большей части населения». Даже в современных условиях оголтелого криминала и хозяйственного беспредела главную заботу для природоохранных служб создают все же не некие хулиганы от экологии, а наши добропорядочные хозяйствующие субъекты, предприниматели всех уровней.

В свете экологического и природоохранного права нельзя пройти мимо причин, породивших и порождающих необратимые изменения условий среды обитания человека. Главная среди них — отчужденность интересов  северянина от общих проблем современности, равнодушие ко всему, что выходит за рамки самого насущного, житейского. Волюнтаризм в государственном строительстве и экономике фактически вылился в античеловеческую политику обезлюдивания сельской глубинки на огромных территориях Архангельской области. Психология временщика, бездушного и бездумного  потребителя, воспитанная советской действительностью, политикой «гулага», остается главной причиной низкого уровня производства и хозяйствования на земле, остается главной причиной большинства нарушений  в деле охраны природы. Колониальное мышление прочно впиталось в нашу кровь. Сегодня известный принцип «после нас хоть потоп»  находит подпитку в нацеленности на вахтовые тактики освоения ресурсов, в невольном поощрении рваческих  устремлений современных капиталистических нуворишей, совершенно не думающих о завтрашнем дне. Наиболее очевидно это на примерах освоения недр, использования лесов — главных ресурсов области. Политика лесопользования, например, давно отошла от принципов неистощительности, постоянства пользования и расширенного производства. Сегодня политика в лесном секторе — это политика латания дыр. Удивительно, но факт: при нашем лесном безбрежьи главной проблемой лесопользователей остается поиск ресурса. Есть расчетная лесосека, но нет сырьевой базы. 

Очевидно, что в пакете  об охране природы нужна всенародно обсужденная и всенародно одобренная стратегия перспективного природопользования в области. Эта проблема буквально вопиет. Требуется расстановка приоритетных направлений с  обозначением общечеловеческой системы ценностей, с обозначением    гуманитарных императивов. Требуется непременно вовлечь в разработку и обсуждение широкие слои населения. Нужно вернуть  северянину веру и уважение к  себе, вернуть труженику место и ощущение ответственного хозяина на земле.

Не может быть оправдана стратегия сохранения  резерватов,  создания заказников и заповедников без одновременных эффективных мер по наведению порядка на осваиваемых хозяйством  территориях. Очевидно, что человек при такой стратегии скоро окажется на островках — оазисах средь безбрежных свалок и   замусоренных пустынь.

Закон явно сработан для административного употребления. Администрация здесь во всех ипостасях: и швец и жнец и на дудке виртуоз. Она и разрабатывает, и утверждает нормы и квоты, она же оценивает их эффективность. Практически устранена от решения всех вопросов общественность. Совершенно игнорируется наука, без которой нельзя поддерживать на должном уровне нормативную базу природопользования, обновлять, совершенствовать критерии, придержки и требования, в т.ч. те же санкции. Игнорирование роли общественности сохраняет закрытость, а значит, возможность чиновничьих злоупотреблений, не гарантирует безопасность; игнорирование науки порождает волюнтаризм — один из тяжелейших пороков российской действительности.

В заключение мы возвращаемся к новой формулировке преамбулы, которая убедительным образом подтверждает то, что пока полноценный закон об охране окружающей среды не получился. Разработчики закона теперь подчеркивают его «рамочный» характер. Представляется, что «рамочность» его все же довольно условна. Многие положения прописаны довольно детально и полновесно. Наряду с этим здесь много и типично постановочных моментов. В итоге изложение стилистически  неровно. Но не надо забывать, что  существующее ныне федеральное и региональное законодательство уже наделило главу администрации области необходимыми полномочиями в вопросе формирования областных органов исполнительной власти. Это в полной мере относится и к органам управления окружающей средой. И для этого не было нужды подчинять этим целям областной природоохранный закон. Очевидно, что новый вариант областного закона должен стать еще одним стимулом в реализации экологической политики Архангельской области. Перезрела необходимость областного плана экологической деятельности. Наступает пора действий.

Василий ЦВЕТКОВ, председатель президиума Архангельского центра Русского географического общества (РГО),  профессор; Моисей ШРАГА, член президиума  Архангельского центра РГО,  профессор