М.Х. Шрага, Т.С. Подьякова, Л.И. Кудря, Е.Л. Дроздович
Архангельская государственная медицинская академия;
Архангельский областной онкологический диспансер

В  бассейне реки Северной Двины уже на протяжении многих десятилетий не прослеживается приоритет водопользования населения и рыбохозяйственного водопользования. Следствием чего является выраженное ограничение условий водопользования населения: устьевая область реки не может больше использоваться для целей хозяйственно-питьевого водопользования населения городов Архангельска, Новодвинска  [8].

В настоящей работе проведена попытка систематизировать медицинские последствия условий водопользования населения на основании концепции о биологическом потенциале геотехнических систем [8, 10].  В связи с этим роль водной этиологии в развитии эпидемий различных болезней людей в бассейне Северной Двины предположительно может быть представлена тремя схемами.

Первая схема. Воды Северной Двины – достаточная причина болезней людей. Вода в этом случае всегда должна содержать этиологический фактор болезни человека (рис.1). И тогда медицинские последствия будут иметь место при наличии отношений между тремя вероятностными условиями (x, y, z). Применительно к острозаразным болезням человека (брюшной тиф, дизентерия, гепатит А и др.) следует учитывать три следующих обстоятельства.

Во-первых, в воде должны обнаруживаться не просто патогенные микроорганизмы, а эпидемические штаммы возбудителей острозаразных болезней человека (x), пребывающие в фазе эпидемического распространения [4, 6]. Во-вторых, популяция людей должна быть представлена   достаточным числом восприимчивых лиц по отношению конкретного эпидемического штамма возбудителя (y). В третьих, условия времени и места должны обеспечить активное проявление механизмов взаимодействия (x, z). Это обстоятельства, обеспечивающие поступление эпидемических штаммов  возбудителей в речную воду, и неадекватная водоподготовка, и поступление загрязненной питьевой воды потребителям, и наличие факторов, ослабляющих иммунитет, и другие.  Макс фон Петтенкофер называл это «нечто», зависящее от места и времени — временно-местное предрасположение.

Вторая схема. Она обусловливается качественностью размещения людей  в геотехнических системах [7].

В этом случае экологический потенциал природного ландшафта, условия расселения и образ жизни людей в конкретных хабитатах определяют эндемичность тех или иных «болезней цивилизации» (БЦ).  Вода при этом является одной из компонент геотехнических систем и содержит большое число разнообразных примесей. Однако присутствующие химические агенты природного и техногенного происхождения характеризуются допороговым уровнем воздействия (как правило, ниже 10 ПДК). Они не могут вызывать специфическое отравление людей (острое или хроническое). Болезнетворная роль этих многочисленных агентов реализуется стохастически через отношения патогенетических факторов риска (ФР) для нескольких разных болезней и (или) болезненных состояний человека. Это возможно при наличии по крайней мере четырех устойчивых компонент в эпидемиологической экосистеме (рис. 2). Во-первых, результат взаимодействия факторов риска воды с популяцией людей  определяется не самим фактом присутствия в ней того или иного химического агента, а его продолжительными отношениями с восприимчивой частью людской популяции — системой длительного взаимодействия (лигниные вещества, ртуть, формальдегид, дефицит минералов и др.). Во-вторых, химические агенты воды не должны состоять между собой в антагонистических отношениях [1] – подсистема совокупного взаимодействия водной компоненты. В третьих, результат взаимодействия обеспечивается достаточной численностью восприимчивых к этим болезням людей. В малых по численности популяциях (как правило, меньше 40–50 тыс. человек) «болезни цивилизации» регистрируются редко. И наконец, условия времени и места определяют эндемичность тех или иных БЦ. Во взаимодействие водных ФР  могут быть вовлечены как внутренние причины болезней, так и этиологические факторы (вредные вещества, находящиеся в атмосферном воздухе,  пище и других средах). Можно предположить, что ФР  малой интенсивности воды и такие же ФР других сред и другой природы (холод, эмоции и пр.) создают единую систему взаимодействия. В этом случае в качестве «достаточной причины» той и (или) иной БЦ выступает сама геотехническая система (ГС).

Третья схема (мало вероятная). Использование воды Северной Двины приводит к эпидемии острых химических или хронических специфических отравлений. Такая схема может закономерно реализовываться только в случае крупных аварий на химических объектах, когда загрязнение питьевой воды достигнет катастрофического уровня (более 50–100 ПДК).

В настоящей работе рассмотрено  несколько примеров развития медицинских последствий по схеме «Вода — патогенетический фактор «болезней цивилизации» геотехнических систем в бассейне Северной Двины». Острозаразные же болезни, для которых питьевая вода играет роль достаточной причины заболеваемости, будут рассмотрены специально.

1. Анемии. Научные  медицинские исследования по данной проблематике в Архангельской области ведутся уже на протяжении четверти века. Еще в 1972 г. И.А. Рогозин  считал, что развитию анемии во время беременности способствует дефицит железа,  витаминов и микроэлементов гемопоэтического действия,  также нерациональное питание.
Н.Н. Штелинг [9] считал,  что комбинированное воздействие излучений и паров  третичных  аминов  в  концентрации  на уровне ПДК или несколько выше на Севере может приводить к развитию своеобразного гематологического синдрома — снижению скорости  оседания эритроцитов и некоторой  эритропении.  Автор особо подчеркивал факт наличия хронической  интоксикации  при сравнительно низком уровне воздействия третичных аминов.

Е.Н. Шацева и соавт. (1981) полагали, что в развитии анемии могут иметь значение несколько факторов: нарушение процесса созревания эритроцитов,  нарушение процесса всасывания  железа  из-за хронических заболеваний желудочно-кишечного тракта.

Л.А. Данилова (1994) считает, что у людей, проживающих вблизи предприятий  сульфатцеллюлозного производства,  в результате повышенного содержания в воздухе сероводорода обнаруживается дериват гемоглобина — сульфметгемоглобин, который не способен транспортировать кислород к тканям.

Анализ распределения первичной заболеваемости по классам болезней крови и кроветворных органов показал,  что их частота для городов в бассейне Северной Двины различна как среди мужчин, так и среди женщин (рис. 3). Так, для совокупного населения среднемноголетняя частота анемий в Архангельске была в 2,45 раза (p < 0,0001) больше, чем в Северодвинске, и в 4 раза (p < 0,001) превышала значение показателя для Новодвинска. В Коряжме  показатель  был  в 1,25 раза меньше, чем в областном центре, но различия не носили достоверный характер.

Различия в частотах заболеваемости между двумя крупнейшими городами Архангельско-Северодвинской агломерации могли быть объяснены только различиями в условиях водопользования. С другой же стороны, численность населения в Новодвинске почти в 8 раз меньше, чем в областном центре.

Среди детей первого года жизни в городах агломерации различия частот заболеваемости оказались статистически недостоверны. Достоверные различия между показателями заболеваемости по классам болезней  крови  и кроветворных органов в городах агломерации были получены у детей в возрасте от 0 до 3 лет.

Среди взрослого населения в Архангельске были выделены следующие  группы  риска:  30–39 лет,  40–49 лет, 60 лет и старше. Анализ подтвердил наличное знание об особенностях заболеваемости по классам болезней крови и кроветворных органов у женщин. Во всех городах частоты были неодинаковыми (рис. 4).

У женщин в возрасте 60 лет и старше во всех городах обнаруживалась повышенная  заболеваемость. В Архангельске и Коряжме значения возрастного показателя между  собой  не  различались  и превышали в 4 раза показатель для Новодвинска и в 2,45 раза для Северодвинска. Одинаковые показатели  заболеваемости по классам болезней крови у женщин,  проживающих в Архангельске и Коряжме, могут служить подтверждением трех различных гипотез: а) о роли  численности населения;  б) об особом характере техногенного воздействия в Коряжме; в) о возможном профессиональном влиянии в условиях Коряжмы.

2.Острые пневмонии. Анализ распределения частот заболеваемости острыми пневмониями среди трудоспособного населения (оба пола) в промышленных городах Архангельской области выявил наличие различий в уровнях (табл. 1).  К примеру, между Котласом и Новодвинском  разница составила более 2  раз (p < 0,01). Это могло свидетельствовать в пользу гипотезы о роли экстремально-гипокомфортного потенциала северной тайги. Наличное знание подробно свидетельствует о неблагоприятном влиянии на органы дыхания таких природных факторов высоких широт, как низкая температура атмосферного воздуха, повышенная влажность, тяжелый аэродинамический режим и пр. [2, 3, 5]. Однако гипотеза не получила полного согласования при сопоставлении уровней заболеваемости внутри ландшафтных зон.

В северной тайге разница между показателями для Новодвинска и Архангельска составила 1,7 раза, Новодвинска и Северодвинска — 1,65 раза (р < 0,01). В средней тайге различия между показателями для Коряжмы и Котласа — 1,60 раза (р < 0,01). У женщин в распределении частот различия не были столь тесно связаны с фактом размещения предприятий ЦБП. Наибольшие уровни и в этом случае были в Новодвинске — 2,37 на 1 000 лиц женского пола. Уровни заболеваемости у  мужчин были выше, чем у женщин, и факт размещения играл заметное влияние — наибольшая частота была в Новодвинске. Она превышала аналогичный показатель для  Котласа в 2,5 раза, Северодвинска — в 2,25 раза, Архангельска — в 1,78 раза. Частота заболеваний в Коряжме в 1,82 раза  была выше, чем в Котласе (табл. 2).

В северной тайге атрибутивный риск для трудоспособной популяции мужчин, работающих на ЦБК (избыточная заболеваемость острыми пневмониями за счет производственного воздействия), составил 10,46 % (0,37 ‰), в северной «грязной» зоне, — 37,55 % (2,50 ‰). В  средней тайге он оказался  выше и составил 17,03 % (0,50 ‰), в  южной «грязной» зоне — 50,55 % (3,85 ‰).

Таким образом, среди трудоспособного населения заболеваемость острыми пневмониями в основных промышленных городах Архангельской области регулируется в основном факторами производственной среды целлюлозно-бумажных предприятий.

3. Рак молочной железы. Заболеваемость раком молочной железы у женщин в период 1982–1996 гг. отличалась неравномерностью распределения значений показателей по административным территориям Архангельской области как в целом среди женщин, так и в отдельных возрастных группах.  Результаты оценки показали, что Архангельск является территорией риска в отношении этого заболевания. Оценка односторонней вероятности различий дисперсии заболеваемости раком молочной железы у женщин (все возрасты) Архангельской области за 1982–1996 гг. показала, что среднемноголетний показатель заболеваемости раком молочной железы  в сельской местности составил всего 63,87 % от уровня аналогичного показателя в Архангельске. Для женщин в Ненецком автономном округе он был почти в 2 раза меньше, чем в областном центре.

В Котласе и Северодвинске риск заболеваемости раком молочной железы у женщин (все возрасты) был соизмерим  с таковым в областном центре. Анализ показателей заболеваемости (предварительно сгруппированных  по признаку размещения) раком молочной железы у женщин убедительно свидетельствовал, что в промышленных городах области инцидентность была достоверно выше.

Заболеваемость в основных промышленных городах области разнилась в пределах от 73 до 84 % от значения для Архангельска, и эти различия во всех случаях, за исключением Котласа, были достоверны (t-тест Стьюдента). С другой же стороны, в городах области (за исключением Котласа) заболеваемость характеризовалась однородными показателями. В сельской местности, Ненецком автономном округе и Котласе эпидемиологические условия, очевидно, были другими и непохожими на таковые в промышленных городах области. И эта разнородность показателей не могла быть объяснена одной лишь абсолютной численностью женских популяций. В Архангельске в старшей возрастной группе (от 65 до 69 лет) заболеваемость за 1982–1996 гг. оказалась выше, чем на селе и в Коряжме, но она не отличалась ни по значению средней, ни по значению дисперсии от показателей для Котласа, Северодвинска. Это, возможно, указывало на одинаковые эпидемиологические условия развития заболеваемости среди лиц старших возрастных групп. В Новодвинске и Ненецком автономном округе в сопоставлении с  Архангельском заболеваемость была одинакова по среднему значению, но характеризовалась разнородностью причинных условий.

Медико-географическое распределение заболеваемости раком молочной железы, раком легкого и всеми формами злокачественных новообразований представлено на схемах.

Вывод. Уровни заболеваемости БЦ в северных городах могут служить исходным положением для снижения допустимых нормативов загрязненности производственных и генеральных сред.

Источник: Экология Северной Двины: (Сб науч. ст.). –Архангельск: Издат. Дом «ЭЛПА», 1999. –228 с.