Котлован

Добыча алмазов — это самый дорогой способ сделать дыру в Земле

Алексей ГЕРАСИМОВ

Кто будет экспертом?

Имена экспертов, которые, руководствуясь Законом РФ «Об экологической экспертизе», будут досконально изучать предложенные ТЭО и проект ГОКа, общественность сможет узнать только во время  первого заседания комиссии — такова практика МПР РФ. Оно и понятно — в алмазный проект вложены сотни миллионов долларов, и потенциальные эксперты уже сейчас испытывают давление с самых разных сторон.

– Действительно, готовится государственная экологическая экспертиза, не исключено, что я буду принимать в ней участие, — сообщил «Известиям» директор Института геоэкологии Российской Академии наук академик Виктор Осипов. — Но если это будет так, то, вообще говоря, я до окончания экспертизы должен воздержаться от каких-либо высказываний. 

Виктор Иванович признался, что предварительный разговор в МПР о включении его в состав комиссии был:

– Я уже высказывался по ключевым экологическим проблемам, связанным с разработкой месторождения алмазов, в том числе изложил свою позицию в нескольких научных статьях, которые опубликованы и известны. Моя позиция не изменилась: отходы обогащения и устройство хвостохранилищ — это важнейшие моменты, на которые нужно обратить внимание экспертам-экологам.

Академик Осипов выступал в роли руководителя государственных экологических экспертиз при рассмотрении крупнейших проектов: газопровода «Голубой поток», Ростовской АЭС, Каспийской газопроводной системы.

– Если я действительно буду включен в состав комиссии, то мы начнем деловое взаимодействие, ведь наряду с госэкспертизой на местах создается общественная экспертиза, она регистрируется и вырабатывает свою точку зрения и представляет свой отзыв, — пояснил Виктор Осипов.– Госэкспертизе рекомендуется при выработке своего решения принимать к сведению мнение общественных экспертов.

Отметим, что по действующему законодательству именно руководитель экспертной комиссии предлагает список внештатных экспертов и согласовывает состав комиссии с МПР РФ, он же организует подготовку сводного заключения.

Гражданская позиция

Что касается непосредственно месторождения алмазов имени Ломоносова, то еще летом 2002 года академик Осипов заявил агентству «Экофакт»:

«На мой взгляд, руководители и специалисты «Севералмаза» все последние годы были погружены в технические проблемы, связанные с выбором способа разработки, и, к великому сожалению, почти ничего не сделали, чтобы предложить адекватные решения возникающих экологических проблем. Допускаю, что у компании не было финансовых средств на такие исследования. Но это лишь с одной стороны. А с другой — явно недоставало понимания важности самой проблемы». 

По мнению академика Осипова, в первую очередь это касается сапонита — весьма сложного в обращении минерала, которым изобилует рудное тело на месторождении имени Ломоносова.

– Или взять, к примеру, хвостохранилище, которое они проектируют; по объему, который заявлен, оно будет не в состоянии вместить все образующиеся осадки, — продолжает академик Осипов.– Дело в том, что при осаждении взвеси сапонита с применением коагулянтов образуется очень рыхлый осадок, с пористостью до 94 процентов. Плотность осадка сапонита на порядок ниже плотности кимберлита. То есть один кубометр руды будет давать в среднем 5–6 кубометров осадков. А это значит, что потребуются большие объемы  хвостохранилищ, под них придется занять нешуточную территорию — от 30 до 100 и более квадратных километров.

Позиция многоопытного специалиста в деле государственной экспертизы выражена совершенно ясно:

– Это колоссальная проблема! Она усугубляется еще и тем, что первая очередь  хвостохранилища  проектируется, по моим данным, в возвышенной части, где пролегает водораздел. С экологической точки зрения это вообще недопустимо — обволакивать хвостохранилище 20-метровыми дамбами! Любой прорыв неизбежно приведет к загрязнению большого региона. Представляете, как в случае  аварии, нештатной ситуации с водораздельной части по мелким и крупным ручейкам будет растекаться минерализованная пульпа?! 

Я чувствую, «Севералмазу» никак не хочется, чтобы мы поднимали сейчас такие проблемы, — продолжает академик Осипов. — Это, безусловно, оттянет начало разработки и потребует новых инвестиций, которые достаются с большим трудом. Я все это понимаю. Но и закрыть глаза не могу. Выход один: разработчикам, экологам, представителям администрации необходимо занять гражданскую позицию и еще раз все тщательно взвесить. Если наши предупреждения проигнорируют, вред может оказаться непоправимым.

Большое глиняное болото

«Содержание алмазов в руде по весу — одна десятимиллионная часть», — с такого замечания начал беседу о большой стройке, уже разворачивающейся недалеко от Архангельска, доктор геолого-минералогических наук старший научный сотрудник Института экологических проблем Севера Уральского отделения РАН Александр Малов.

– Да, нужно говорить об экологических последствиях, но необходимо помнить и о хозяйственном, о комплексном подходе в освоении алмазных месторождений. Пока предполагается, что отработанная руда в виде сметанообразной глиняной массы будет накапливаться в огромном отстойнике, — пояснил доктор Малов. — То есть будут созданы большие по объему и площади пруды-отстойники и хвостохранилища с протяженными оградительными дамбами, что уже само по себе создает риск прорыва и загрязнения технологическими водами бассейна реки Золотицы.

– Отработанное сырье или, точнее сказать, отходы обогащения, — они имеют какую-нибудь ценность?

– Конечно, из них можно  делать, например, растворы, применяемые в бурении нефтяных скважин. Я помню, что в советское время карат алмаза стоил около 350 рублей, а тонна бентонита — 90 рублей. Эту глину можно применять для изготовления кирпичей. Даже очень высокая щелочность, очень высокое содержание магния в этих глинах позволяет их использовать на северных кислых землях в качестве удобрения. Есть очень много таких моментов, чисто хозяйственных, которые  нужно на стадии подготовки месторождения к освоению прорабатывать.

– А наши нефтяники, они проявили интерес к этим вещам?

– С этими отходами надо возиться, осушать, пакетировать: цистернами ведь они не будут раствор возить к буровым вышкам… Проблема обезвоживания хвостохранилища сложна. Кстати, академик Осипов предлагает оригинальную установку по обезвоживанию...

– Александр Иванович, давайте вернемся к проблеме отходов; какая тут вырисовывается картина?

– Объемы отходов будут громадными, даже трудно себе представить — десятки, сотни, а при выходе ГОКа на полную мощность — до полутора тысяч квадратных километров, занятых отстойниками! Постоянная опасность аварий, например, прорыва дамб. При получении алмазов руда перемалывается с водой — одна часть руды, пять частей воды — и получается суспензия, которая сливается, а концентрат тяжелый с алмазами — он остается. Суспензия очень медленно отстаивается, поэтому и нужны громадные хвостохранилища или пруды-отстойники. Если их расположить на водоразделе, то нужно строить дамбы-валы высотой более 10 метров. За этими сооружениями нужно будет следить, потому что дожди и талые воды могут размыть и привести к настоящей экологической катастрофе.

– Поясните, мы и так живем на болоте. Как же можно будет получить такой котлован глубиной до полукилометра?

– Здесь действительно будет сложно, потому что все трубки алмазные находятся под руслом реки Золотицы. В любом случае нужно будет отводить реку за пределы  карьера, менять ее русло. Второе: нужно будет производить работы по водопонижению путем сооружения кольца скважин вокруг карьера, они будут снижать уровень, так, чтобы было сухо в карьере. А при снижении уровня река Золотица, даже отведенная, обсохнет полностью.

– А куда будут девать воду из скважин?

– Тоже проблема… Она будет грязная, ее нужно чистить. Пока она пресная — можно направлять в Золотицу обратно. Но все равно будет громадная депрессионная воронка диаметром 15 километров, в этом месте уж точно будет ощутимое  влияние на всю экосистему.

– Это будет пресная вода?

– Соленые воды тоже будут извлекаться, когда процесс водопонижения достигнет 200 метров. Это тоже проблема — сбрасывать в реку соленую воду нельзя. Частично, по мнению академика Осипова, ее можно использовать в обогатительном процессе.

– Какой экологический вопрос самый трудный в проекте разработки алмазов?

– Вопрос с отходами. Свалка-отстойник размером сорок на сорок километров для хранения 250 миллионов кубометров отходов — это опасно!

Алмазный техногенез

Селевой поток на равнине может стать реальностью — именно об этом пытаются предупредить жителей Архангельской области ученые мужи. В мире, увы, уже накоплен печальный опыт аварий на хвостохранилищах.

Специфика добычи и обогащения руд заключается в извлечении и переработке огромных масс горных пород. Современная технология позволяет использовать лишь часть извлекаемой горной массы, а оставшаяся часть породы накапливается в виде техногенных отходов. Из всего разнообразия техногенных объектов именно с отходами обогатительных фабрик (хвостами) связаны проблемы, решение которых важно для человека. Сооружения, предназначенные для сброса хвостов обогащения, называются хвостохранилищами. Они имеют чашеобразную форму и  ограждены со всех сторон искусственными либо естественными дамбами. Хвостохранилища относятся к техногенно-образованным отходам, которые сформированы из веществ, не встречающихся в земной коре, или с примесью таковых.

Россия, 2 ноября 1999 года, Качканарский ГОК «Ванадий». В результате прорыва дамбы и аварийного выброса воды были затоплены близлежащие окрестности и поселки, разрушены плотины и ЛЭП, размыты мосты и дороги.

Киргизия, 1958 год, Майлуу-Суу. На хвостохранилище №7 (ГОК вырабатывал уран) в результате аварии около 600 тысяч кубометров радиоактивной пульпы было выброшено в одноименную реку и распространилось вниз по течению на десятки километров. Во время радиоактивного селя были человеческие жертвы, разрушены промышленные и гражданские здания в пойме реки. Самое же страшное — загрязнение обширных площадей в нижнем течении реки, где местное население издавна выращивает рис, который, как известно, отличается повышенной способностью к накоплению радионуклидов.

Чили, 1965 год. Разрушена плотина  хвостохранилища  медного месторождения Эль-Кобре. В 1985 году катастрофа на медных рудниках Чили повторилась.

Подобные аварии на различных хвостохранилищах, уносящие жизни многих людей и причиняющие огромный ущерб окружающей среде, продолжаются вплоть до наших дней.

«Работы по реализации проекта можно начинать только после государственной экологической экспертизы»

Как поведет себя природа и что с ней будет при разработке месторождения алмазов имени Ломоносова, никто сейчас точно сказать не может… кроме специалистов «Севералмаза». У них на все вопросы один ответ: все будет хорошо, все в нашем проекте учтено! Надеюсь, что государственная экологическая экспертиза подойдет к рассмотрению проекта со всей полнотой ответственности за судьбу этой уникальной природной территории Русского Севера с ее притундровыми защитными лесами и чистейшими семужье-нерестовыми реками. Полагаю, что экспертная комиссия проведет хотя бы одно выездное заседание в Архангельске с приглашением общественности, как это было в Северодвинске при экспертизе строительства могильника радиоактивных отходов. Могла бы состояться и общественная экспертиза проекта, но для ее организации нужна материальная поддержка со стороны самого общества и заинтересованность местных властей в том, чтобы обозначить через общественное мнение  свои интересы в проекте. Без этих двух составляющих общественная экспертиза — просто авантюра, и вот почему.

Прошлым летом мы дважды посылали письмо в Министерство природных ресурсов РФ, обращая внимание на следующие факты: общественные слушания в Архангельске по проекту строительства ГОКа были фиктивными, ведь общественность самого проекта и подписанного по итогам слушаний протокола в глаза не видела!

В связи с экологической экспертизой всегда появляются вопросы экономические, которые, к сожалению, при ее проведении в полном объеме не рассматриваются. Например, будет ли страхование рисков прорыва дамбы хвостохранилища, риска уничтожения реки Золотицы и других опасных событий? Тут деньги потребуются большие.

Также остается открытым вопрос контроля и за нынешней деятельностью «Севералмаза», ведь Приморский природоохранный парк, который должен был выполнять главную роль в экологическом государственном контроле, создан лишь на бумаге. Следует напомнить, что работы по реализации проекта можно начинать только после государственной экологической экспертизы.

Сергей ФЕДОРОВ, координатор Архангельской ассоциации общественных экологических организаций